Жуковская Н.Л.
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ НУЖЕН ВСЕМ Свое знакомство с Алексеем я помню очень хорошо. В ноябре 1989 года я впервые приехала в Штаты в двух качествах сразу: во-первых, как эксперт выставки «Искусство кочевников Евразийских степей», открывавшейся в эти дни в Вашингтоне, во-вторых, как участник научного симпозиума, посвященного той же теме. С докладом пришлось выступать в первый же день, не успев отоспаться и настроиться на американское время. В зале царила усыпляющая полутьма и тишина и я не могла понять, слушает ли меня кто-нибудь или зал вообще пустой. Но вот зажегся свет и в первых же рядах перед собой я увидела шесть или семь монголоидных лиц. Наверное, монголы, - подумала я, - они вполне могли приехать на симпозиум. Но тут объявили кофе-брейк и все эти люди окружили меня и на очень хорошем русском языке стали расспрашивать, кто я , откуда и т.д. «А вы кто?» - в свою очередь спросила я. Ответил мужчина, показавшийся мне очень молодым (впрочем, он и сейчас такой же): «Мы – калмыки» и после некоторой паузы добавил – «американские калмыки». Это и был Алексей Иванчуков. Он взял меня под свою опеку на все время пребывания в Америке. Как эксперт я была занята на выставке почти ежедневно. Народу приходило много и в будни и по воскресеньям, постоянно нужно было кому-то что-то показывать, рассказывать, объяснять, и раз в день обязательно вести экскурсию. Алексей несколько раз лично привозил группы калмыков и просил, чтобы экскурсии им проводила именно я, что я с удовольствием делала. А когда, наконец, выдались несколько свободных дней, он предложил проехаться «по кочевьям американских калмыков» - именно так и сказал, и родное для меня как кочевниковеда слово «кочевье», столь не вписывающееся в образ Америки, очень расположило меня к этой поездке и я с радостью согласилась. Мы отправились в город Хауэлл штата Нью-Джерси, где компактно живет почти вся калмыцкая диаспора Америки. Поездка оказалась для меня интересной и даже с сюрпризом. Сюрприз «придумал» тоже Алексей. Прямо с дороги он привез меня в «клуб» - так понятным мне из российских реалий словом я назвала дом, в котором проводятся различные мероприятия калмыцкой общины, коллективно отмечаются праздники, устраиваются встречи с артистами и просто с приезжими «интересными людьми». В число последних попала и я. Народ собирался постепенно и до последней минуты я не понимала, что они пришли на встречу со мной. И только когда Алексей объявил: «Сегодня у нас гость из Москвы», я вдруг прозрела и с ужасом подумала, что надо выступать и о чем-то говорить, но о чем?... Ученых среди них нет и им вряд ли будут интересны мои научные изыскания. Решение пришло внезапно. И я начала рассказывать про Калмыкию, про Элисту, про людей, которые там живут, про дома, про музеи, про степь… Мои слушатели были потомками первой волны калмыцкой эмиграции, все они родились за пределами России и никто из них кроме глубоких стариков, вывезенных родителями в раннем детстве, ни калмыцкую степь, ни Элисту никогда не видел. Слушали меня затаив дыхание. А когда я умолкла, первый вопрос, который мне задали, был такой: сколько раз я была в Элисте. «Примерно пятнадцать», - ответила я. Для моих слушателей это был шок – до 1990 года никому из них, несмотря на неоднократные попытки, не удалось побывать на их российской родине, а это был, напомню еще раз, - 1989 год. Подумать только, эта русская 15 раз была в городе их мечты!!! Воистину, у каждого народа свой Иерусалим. Далее вопросы обрушились валом. Все старались что-то узнать про своих родственников – не знаю ли я кого-нибудь из них, называли фамилии, районы их проживания. Увы! Я не знала никого. А потом была вечеринка с едой и неалкогольным питьем, что было хорошо, и меня продолжали спрашивать, спрашивать, спрашивать… Спасибо тебе, Алексей, за тот вечер. Это был один из тех случаев, когда человек может самому себе сказать: как хорошо, что я кому-то нужен, и то, что я рассказываю, кому-то интересно. С тех пор я бывала в Америке не раз. И всегда Алексей оказывался рядом и предлагал что-то интересное: куда-то съездить, что-то вкусное съесть (кстати, он мастер по приготовлению разных блюд из креветок), достать нужные книги, если вдруг возникали какие-то затруднения. А в его доме в Вашингтоне всегда можно было познакомиться с каким-нибудь «полезным» человеком – не в утилитарном, а именно в общечеловеческом смысле слова. Вот только один пример. Однажды – это было в 1993 году, когда я сидела у Алексея дома, раздался телефонный звонок. Звонил Федор Самаев, одна из крупнейших фигур в российском буддизме второй половины ХХ века, он же лама Хайбзун Данзан (увы! Погибший в автоавариии летом 2005 года). Несколько лет назад Алексей, находясь в Бурятии, пригласил Самаева приехать к нему в гости. И вот Федор сообщил, что прибыл, стоит на площади перед вокзалом Union Station, в самом центре Вашингтона, и не знает, куда ехать дальше. «Сейчас приеду», - сказал Алексей. Я напросилась ехать вместе с ним и стала свидетелем незабываемого зрелища. Посередине площади у подножия величественного памятника Христофору Колумбу в ярком ламском одеянии стоял Федор Самаев, а вокруг него неслись десятки и сотни машин и развевались флаги всех 50-ти штатов Америки. До этого дня Федор и я были знакомы лишь заочно, и вот теперь в столь экзотической обстановке познакомились лично. Наши дружеские и деловые контакты продолжались вплоть до его трагической гибели. Бывали и забавные приключения. В 1990 году Алексей вместе с большой группой американских калмыков, кажется, более 40 человек, впервые сумели «прорваться» в Элисту. Официально они прибыли на празднование 550-летия калмыцкого эпоса «Джангар». И для российских и для американских калмыков это было время счастливого общения, поисков родни, посещение могил предков. Все целовались, обнимались, плакали, ходили из дома в дом. Естественно, корреспонденты местных газет не оставляли гостей в покое. В какой-то момент уставший от их назойливости Алексей сказал, что он холостяк (и это действительно было так!) и что он готов найти себе в Калмыкии невесту. Что тут началось! Девушки одолевали его звонками, записками, они «отлавливали» его повсюду, дарили какие-то сувениры, вручали свои фотографии. Алексей быстро понял, какой пласт неутоленных желаний он сдвинул с места своей неосторожной фразой, теперь приходилось терпеть. Во время поездки в один из районов Республики Калмыкия, устроенной для официальных гостей «Джангариады», кандидатки в невесты пробрались в автобус и вели негласный бой за право сесть рядом с ним. Уловив его умоляющий взгляд, я заявила, что это мое место. Спорить со мной никто не стал, тем более, что я тоже была гостья праздника и к тому же не годилась в невесты по причине своего замужнего положения, да и возраста тоже. Алексей, два его сына и С.А.Арутюнов. Дом Иванчукова. Лето 1993 года. Монголка, русская, узбечка, казашка - вечный интернационал в доме Иванчукова. Дорогой Алексей! Дорогой Санда! Я рада, что ты есть на свете. Поздравляю тебя с твоим замечательным юбилеем! Живи долго и счастливо на радость всем калмыцким, бурятским, тувинским, якутским, ну и конечно русским девушкам и женщинам, которым ты всегда помогаешь, чем можешь, когда они приезжают в далекую страну Америку.
