О калмыцких ювелирных украшениях
В культурах всех народов мира особое место занимают женские и мужские ювелирные украшения, маркеры половозрастного и социального статуса. Но драматическая история калмыцкого народа в ХХ в., тяготы и лишения, выпавшие на его долю, отодвинули далеко на задний план место украшений в обиходе народа. Конфискована в период репрессий, выменена голодными на хлеб в годы депортации большая часть семейных реликвий, переживших не одно поколение. В редкой калмыцкой семье сохранились старинные украшения. Более чем скромно представлено ювелирное искусство в Калмыцком республиканском краеведческом музее. С уходом из современной жизни значительной части материальной культуры, в том числе и традиционных украшений, забываются техника изготовления и правила ношения драгоценностей. Люди как правило носят стандартные украшения, изготовленные на ювелирных заводах России, хотя в постсоветский период появились ювелиры, использующие в своем творчестве традиционные мотивы, работы которых имеют большой успех.
Ювелирные украшения выполняли различные функции. Украшая человека и его одежду, они символизировали знатность и богатство своих владельцев. Чем выше находился человек в системе социальной иерархии, тем большее количество дорогих украшений он должен был иметь и демонстрировать.
Праздничная одежда многих знатных мужчин, женщин и детей дополнялась серьгами, токугами (парные украшения, утяжелявшие конец женской косы), поясами, кольцами из золота и серебра с драгоценными и полудрагоценными камнями. Украшались оружие, сбруя, многие другие предметы культа и быта. Калмыцкая знать была знакома с самыми дорогими и редкими камнями, высоко ценила и знала толк в драгоценностях.
Ношение дорогих украшений знатью было политически престижным. Драгоценности не только наглядно подтверждали cилу и мощь рода, его богатство и процветание в настоящем, но и доказывали древность рода, а значит, и право на власть.
Старая легенда рассказывает о том, что китайский император Минской династии Юн-Лэ в 1410 г. наградил ойратского хана Мергени Эркету нефритовым перстнем-печаткой со своим личным именем. Калмыцкие ханы передавали по наследству этот перстень, последний из них - Убаши-хан в 1772 г. в городе Жехе вручил его маньчжурскому императору, который оценил подарок, так как был заинтересован в знаке китайской императорской власти.[1]
В период существования Калмыцкого ханства его руководители снаряжали караваны в Тибет, Китай, Монголию за необходимыми культовыми предметами, а также за предметами роскоши: дорогими тканями, шелками, украшениями. Поэтому знатные калмычки часто украшали себя яшмой, кораллами нефритом, бирюзой, горным хрусталем — камнями, характерными для Центральной Азии, Сибири и Дальнего Востока.
Династийные браки калмыцких нойонов и ханов с кавказскими и туркменскими княжнами ввели в обиход украшения и ювелирную технику, характерную для Кавказа и Туркистана. После ликвидации ханства калмыцкая элита стали заказывать оружие и ювелирные гарнитуры для женщин северокавказским мастерам.
Однако первичное предназначение изделий из серебра, золота и драгоценных камней было магическим: они должны были охранять людей от злых духов, дурного глаза и других жизненных невзгод.
Считалось, что серебро имеет большую силу против нечистого духа, который не в состоянии поднять даже самую легкую серебряную монету.[2] Существовали неписанные, передаваемые из уст в уста многими поколениями в народе правила ношения ювелирных украшений. Эти, как и многие другие полезные в жизни обычаи калмыков сопровождались устрашающими мифами.
Так, считалось, что носить серьги и кольца женщины и мужчины обязаны, иначе в загробном царстве Эрлик Номин-хана вместо этих украшений на ушах и пальцах будут висеть змеи . Женщины носили серьги в ушах, девушки — в одном правом, мужчины — в одном левом ухе. В этом проявляется традиционное для монгольского мира мышление в стиле бинарной оппозиции, согласно которой душа женщины находится в правой половине тела, а душа мужчины — в левой. Поэтому серьгу, кольцо, нож — все это мужчина носил слева.
У девочек были маленькие серьги, чаще всего серебряные, иногда "чисто золотые", особенно были популярны сережки с маленьким "красным глазком". На пальцах носили серебряные кольца простой формы. Все это, по народному мнению, охраняло ребенка от дурного глаза и злых духов.
Женщины носили большие висячие серьги. Особенно были популярны сережки с пятью красными камнями. Это число соответствовало пяти умам, пяти видам чувств. Бытовало общепринятое мнение, согласно которому в ушах полагалось носить золото, как способствующее работе ума, на шее — серебро — для защиты души, а на руках медь — для охраны здоровья.
Существовало неписаное правило, согласно которому, человек, случайно нашедший золотую вещицу, должен был непременно пожертвовать ее хурулу (буддийской общине-храму), иначе его ожидает несчастье.[3] Согласно другому правилу, если терялась одна серьга, то нельзя было оставлять вторую или переливать в другое изделие. Возможно, это табу связано с представлением о парности, о четности как о завершенности и целостности, и нарушение этой симметричности вызывало дисгармонию, нарушало порядок.
Серьгам придавалось особое значение. Допускалось, что человек мог обеднеть, но с серьгой расстаться не должен был. Так, одна старинная поговорка осуждает поведение пьяницы, который "напивается до такой степени, что может потерять серьгу" ("Эн аркинчи сиикан геетлань арьк уудг"). Известно, что свадьба как сына, так и дочери влекла за собой значительные материальные затраты. Несмотря на помощь родичей, люди, чтобы не ударить лицом в грязь, часто отдавали за дочерью последнее, что имели, чуть ли не серьги. Недаром в народе говорилось: "Куукан огсн кун, сиикан огдг" (Тот, кто отдает дочь, отдаст и серьги). Особенно ценились серьги с подвесками. В народе женщины могли сказать о женихе: он так любит свою девушку, он подарил ей серьги с подвесками — "гурвн колта сиик" . Наиболее популярны у калмыков были серебро — цаган-менгн, золото — алтн, ценилась платина — цаган алтн. Им были известны многие драгоценные камни: кораллы — шур, бирюза — ойун чолун, жемчуг — сувсн, янтарь — хув, нефрит — бендерьян чолун, халцедон — манн, яхонт — бадм чолун, яшма— хас, хаш, рубин — улан чолун, бриллиант— джиндмн, вачир и др. Эти камни использовались в украшениях как для повседневной, так и для нарядной одежды. Из них изготавливались пуговицы, серьги; браслеты (товч, сиик, бугу), перстни и кольца (бильцг), в том числе — подобные обручальным кольцам (хавсн бильцг), токуги (накосники). К сожалению, пока не удалось достоверно выяснить: были ли традиционным украшением для калмычек бусы (кузуна кеерул). Многие камни, серебро и золото применялись при лечении различных заболеваний. Так, серебряной монетой делали массаж детям, массаж головы, выправляя "головной шов", прибинтовывали при переломах костей, прикладывали к глазам при ухудшении зрения, с помощью серебра дезинфицировали воду. Вероятно, хранение воды, приготовление пищи в больших медных котлах в хурулах также связано с необходимостью ее дезинфекции и сохранения свежести ее вкуса. Медь также использовали при лечении переломов конечностей: ее растирали в порошок и пили с маслом. При желтухе калмыцкие лекари эмчи прописывали пить воду, в которой два-три часа кипятили золото. Считалось, что стригущий лишай излечивается от прикосновения золотой монеты. Особое отношение было к кораллам. Чувствуя приближение смерти, старики старались проглотить семь маленьких коралловых бусин. Это делалось для того, чтобы организм очистился перед уходом в иной мир. Самым распространенным драгоценным материалом у калмыков было серебро. Вероятно, в связи с тем, что золото было не всем доступно, полагали, что ношение золотых украшений не каждому человеку полезно. А серебро было и доступнее, и обладало, по народному мнению, охранительной силой. Не случайно новорожденному ребенку дарили новую серебряную монету с пожеланием: "Пусть он будет счастлив и долговечен подобно этой серебряной монете " ("Эн цаган менглэ эдл монк наста бат кишгта болтха"). Серебряным монетам отводилась функциональная роль в свадебном ритуале. Ими осыпали молодых во время свадебного танца. Поднесением такой монеты освящали благопожелание — йораль, одаривая невесту. Именно такую монету невеста везла с собой в дом мужа, чтобы долгая и счастливая жизнь сопутствовала ей там. Приехавшие за невестой жених и его родичи привозили с собой две склеенные рыбьим клеем монеты, которые символизировали соединение двух жизней. По данным информаторов, одна из монет должна была быть старинной, другая — новой, что связано с представлением о единстве двух судеб, одна из которых начиналась (девушка становилась женщиной, переходила в другой род и получала новое имя), а другая — жизнь жениха — продолжалась . Серебро в ритуальной культуре калмыков имело благословляющее и охранительное значение, им оберегалось то, что еще недостаточно крепко: жизнь младенца, молодая семья. От злых духов и сглаза охраняла бирюза, которую в украшениях сочетали с алмазами, также как и изумруды. Камнем здоровья считался янтарь, причем изделия из него нельзя было носить ниже уровня сердца. Ниже пояса запрещалось носить изделия с "красными глазками" — "улан нудта". Полудрагоценные камни черного цвета калмыки не носили, избегая черного цвета как символа зла, несчастья, беды. Опал считался исключительно мужским камнем. Наиболее распространенными украшениями у калмыков были женские. Они сопровождали женщин практически всю жизнь. Всем маленьким девочкам прокалывали уши, иногда это делали, как только ребенок начинал держать голову. Для этой процедуры из свинца изготовляли кольцо, надкусывали его ножницами и двумя его концами слегка прищемляли детское ушко. Концы свинцового колечка сближались, постепенно прокалывая мочку уха. После того, как цель была достигнута, свинец размыкали, а в дырочки вставляли маленькие палочки чая, чтобы ранка не воспалилась, позже в нее вдевали шелковую нитку или маленькие детские сережки. Есть сведения, что в семьях, где один за другим умирали дети, ребенку прокалывали нос. Видимо, такого рода инверсия призвана ввести в заблуждение злых духов, кроме того, в подобных случаях прибегали к услугам русской повивальной бабки, давали некалмыцкие имена, одевали девочек в платье замужней женщины или в мужское платье. Девичий пояс был символом чистоты и непорочности хозяйки, олицетворением целомудрия девушки. На больших праздниках особое внимание всегда обращалось на пояс. Пояса были разные, для повседневной жизни и для торжественных случаев. В небогатых семьях пояса были узкие, кожаные, с серебряной пряжкой и навешанными серебряными монетами. У более зажиточных людей девичьи пояса были полностью из серебра, без кожаной основы: серебряные звенья гибко соединялись друг с другом, пояс был прочный и легкий. Девушки носили кольца, но только на мизинцах обеих рук. Девушка на выданье (гижгта кюкн) носила украшения подороже. Когда девушка выходила замуж, она надевала на свадьбу наследственные украшения, если только не принадлежала к обедневшему, захудалому роду. Эти украшения могли перейти только к дочери или, если не было дочерей, к внучке. Недаром говорится, что — ээжин кишг хулдм биш — материнская судьба — наследие — не продается. Таким образом, девушка забирала свою дочернюю часть наследства. Серебряный комплект: женские висячие серьги, украшенные чернью, и такого же рисунка черненые токуги преподносились будущей жене. В ответ невеста вышивала для суженого манишку. Дарами обменивались во время последнего предсвадебного визита, когда уже был определен день торжества. Кроме обязательного серебряного гарнитура, жених мог одаривать избранницу другими ювелирными украшениями. Так, в старинной песне «Зурган» поется: Кок нудта алтн билцган Золотое кольцо с бирюзой Кооркхнь Зургандан беллгллав, Милой Зурган я дарил, Кооркхн бичкнан Зургандан бельгьлав Милой маленькой Зурган я дарил Кургн болхар седлав Хотел стать ее женихом Женщины носили кольца на всех пальцах правой руки, часто украшая свои руки сразу несколькими кольцами. К слову сказать, носили кольца и священнослужители. В женском платье пояс отсутствовал, но оно украшалось пуговицами. Пуговицы не были функциональными (существовали потайные застежки), а именно декоративными. Пуговицы располагались на груди, по обе стороны от разреза — попарно три пары. Иногда пуговицы пришивались в ряд, в этом случае их было не 6, а 5. Их изготовляли из серебра или золота, украшали гравировкой, резьбой, сканью, драгоценными камнями. Точеные, как бы ажурные пуговицы зачастую представляли собой произведение искусства. Если серьги, кольца, браслеты встречаются в материальной культуре многих народов мира, то токуги характерны только для олетских женщин[4]. Это — подвески из металла, обычно серебряные, изготовленные в форме, отдаленно напоминающей наконечник стрелы (рис. 1,2). Их происхождение, вероятно, связано с поверьем, что жизненная сила человека хранится в волосах: сжечь волосы — все равно, что сжечь себя. Замужняя женщина носила две косы, в одной — правой — она по традиционным представлениям хранила свою жизненную силу, а в левой — жизненную силу мужа. Поэтому замужняя женщина берегла свои волосы от постороннего глаза и никогда перед чужим человеком не могла появиться простоволосой. Для этого на косы одевались специальные чехлы — шевырлыки, сшитые из бархата, плиса или шелка, но всегда черного цвета, которые снизу заканчивались токугами. У калмыцкой женщины не переводились заботы по домашнему хозяйству, а убранные в шевырлыки и отяжеленные токугами косы не были помехой в домашних делах, так на женском платье были пришиты специальные клапаны для них. Но токуги традиционно имели еще и магическое значение. Не раз в эпическом цикле "Джангар" мы встречаем сюжет о чудесном исцелении раненого героя женщиной, которая трижды перешагивала через тело богатыря, произносила при этом заклинание и одновременно била раненого токугом. Не исключено, что само слово "токуг'; означает "стрела для битья".[5] И это обращение к стреле — токугу станет более понятным, если вспомнить, что у калмыков магическая сила приписывается всем предметам, считающимся буудалами (буквально, — "спустившимися"). Если стрелы, возможно, оставленные прежде воинами или охотниками, находили там, где упала молния, их считали буудалами, то есть стрелами драконов, и использовали в старину как средство для лечения больных. Небольшая, но интересная коллекция токугов хранится в фондах Калмыцкого республиканского краеведческого музея. Среди экспонатов встречаются подвески длиной от 4 до 7,6 см. Токуги выполнены из серебра, нижняя часть их всегда несколько массивнее. Почти все экземпляры — уплощенной формы, при этом ножка может быть плоской или круглой. Они украшались черненным узором в виде насечек, стрел и полос. В фондах музея выделяется образец токугов уникальной ювелирной работы. Необычайно красива их форма: круглая ножка полностью украшена сканью, а в центре головки расположен граненый красный камень в окружении двух синих и зеленого глазков. Калмыцкие мужчины также носили кольца на среднем или безымянном пальцах левой руки и серьгу в левом ухе. Право носить серьгу имел только женатый мужчина. По серьге и кольцу типа хавсн бильцг когда-то можно было определить семейное положение мужчины. Мужские серьги были в виде колец, серебряные или золотые, часто с жемчугом или серебром. Важной частью мужского костюма был пояс, появиться без которого перед людьми было невозможно (рис. 1,7). Мужские пояса изготовляли из сыромятного ремня, на который надевали серебряные, черненные различными узорами звенья. Такие пояса часто заказывались кавказским ювелирам и назывались черкесский пояс серкеш бус,. Серебряные пояса иногда покрывались позолотой1. Мужские пояса были тяжелые, массивные, широкие, с пристежками для необходимых мужских принадлежностей. Как свидетельствовал П.Небольсин, "эти принадлежности суть: 1) две кожаные сумочки, одна поменьше, для хранения готовых пуль, другая побольше — для запасных; 2) продолговатый деревянный или костяной ящичек с медной уборкой, для хранения птичьего или заячьего сала, которым калмыки намазывают обрезки козлиной кожи для обвертки пуль; 3) небольшой, в ножнах, ножик на длинном черенке; 4) "тер"... колотушка для маленькой литавры, навешиваемой на луку седла с правой стороны для ястребиной охоты; 5) круглый кожаный карманчик, украшенный серебряным ободочком и серебряными винтиками: в нем берегутся тряпки для чистки винтовки; 6) роговая пороховница на длинном ремне; 7) мерка для пороха; 8) кусок козлиной кожи для нарезки обверток на пули; 9)отвертка для винтовки; 10) маленький портфель из кожи с огнивом, кремнем и трутом. Кроме указанных, пристегивающихся к поясу предметов, сзади за пояс закладываются: 11) коротенькая трубка, необходимая принадлежность каждого калмыка и калмычки; 12) кисет с табаком; 13) нагайка затыкается с правого бока, а возле нее к самому переду; 14) носовой платок".[6] Названий поясов было много, они зависели от формы составляющих его частей, И.Житецкий зафиксировал наиболее распространенные среди состоятельных людей XIX в. пояса. В первую очередь, это "хулсн бус" (камышовый пояс), составные пластинки которого формой напоминали камыш. Такой пояс состоял из отдельных пластинок, которые нанизывались или нашивались на серебряную или золотую ленту, заканчивающуюся пряжкой (бюсн татур) с язычком (келн), а на другом конце — серебряная пластинка (бюлю). Второй вид пояса — "авдр бюс" (пояс-сундук), пряжка которого по форме напоминала сундук. Самый дорогой и особенно любимый зайсангами - "серкеш бюс" (черкесский пояс). Бедняки постоянно, а состоятельные люди - в будни дни надевают кенчр бюс из нанки или другой материи, а то и просто кожаный. [7] Разнообразные, часто изысканные серебряные и золотые украшения, инкрустированные драгоценными и полудрагоценными камнями, являются важной составной .частью калмыцкой культуры. В этом обзоре автор лишь в общих чертах коснулся ювелирных традиций калмыцкого народа. За пределами исследований остались многие предметы быта (браслеты, четки, трубки, оружие и т.д.). [1] Авляев Г. О., 1992. Печать Убаши-хана / Элистинские новости. 1 января. [2] Полевые материалы автора 1991 г. [3] Полевые материалы автора 1989 г. [4] Потанин Г.Н., 1881. Очерки Северо-Западной Монголии: Результаты путешествия, исполненного в 1876-77 году по поручению РГО. В.2. СПб. С.122 [5] Кичиков А.Ш., 1975. Сюжет исцеления богатыря в эпосе народов Саян о-Алтайского нагорья / Фольклористика Российской Федерации. 1975. С.116-117 [6] Небольсин П., 1852. Очерки быта калмыков Хошеутовского улуса. СПб. С.54. [7] Житецкий И.А., 1991. Очерки быта астраханских калмыков. Этнографические наблюдения 1884—1886 гг. Элиста. 1991. С.12.